Как же мне стыдно за все те мысли, которые я тут изливала годы назад. Старый бумажный дневник можно убрать на дальнюю полку. А этот…

Здесь давно уже пусто. Не о чем. Я закрылась в себе, и где-то там, глубоко-глубоко происходит всё важное. Времени нет, а мысли скоротечны. И, что, пожалуй, самое главное - нет тех слов, которые захочется записать. Той самой идеи. Такой весомой и осмысленной. Нет того, что достойно быть увековеченным на бумаге или просторах сети.

Иду к вершине,
Запечатлеть мысли
Во всей полноте

Нет. Конечно, это не её, а моя вина. Не стоило мне снова начинать общаться с ней. Нужно было молчать. И это нелепое "перестань улыбаться. Дело очень серьезное". "Что у тебя опять случилось?" - в ответ. В мыслях, обращаясь к ней: "Прекрати, прекрати улыбаться. Тебе ведь самой будет в такой ситуации неудобно". Вслух: "Я помню, что ты просила не говорить с тобой о негативном, но...". Она, улыбаясь как-то надменно: "Ну и зачем ты мне тогда это говоришь?" "Нужно," - слова не хотят произносится, нужных нет. Про себя: "Потому что нужно сказать ещё одному человеку близкому." Думала, что она близкая. Ошибалась. Руки сложены на груди, усмешка, выжидающая поза, немного согнутое колено, склоненная набок голова, поднятая бровь. "Ну так говори!"
Уйти. Вот что хотелось сделать. Но, все ещё видя в ней близкого человека, желая поделиться своим горем только с близкими, с каждым, кто близок. Чтобы никому не сделать больно, ни на кого не перекладывать его…
Глупая я! Так не поступают. Это уже какой-то неестественный альтруизм. Хотя… Наверное, это оттого, что потеряла несоизмеримо дорогого мне человека. Теперь пытаюсь защитить даже тех, кто мне не близок на самом деле. Плохо. Это я зря.

Бросила девушка? Получил двойку? Сломался каблук?
Время ныть из-за этого! Да, ты не в курсе, что у меня на душе. И я не обязана посвящать тебя в это. Просто нужно, твою ж мать, вести себя так, чтобы никого не задеть, даже если ты не знаешь о трагедии человека. Для этого и придуманы всякие моральные нормы и прочее.
Решила рассказать. Нет, ну зачем ты улыбаешься? Еще и смеешься надо мной, упрекаешь за то, что я делаю из мухи слона. Ну и как теперь тебе говорить? Такой момент испортила своей улыбкой. Я уже не могла молчать, слишком уж сложным было решение выговориться… А ты так… По-моему, тебя и человеком назвать после такого трудно. Я забегаю вперед. Или нет? Или уже эти издевки можно было счесть достаточными? Нужно было развернуться и уйти рыдать. Глупо я поступила, сказав.

Перечитывать собственные мысли можно только тогда, когда этому готов. Сейчас же: написал - забыл. Даже предыдущей сточки нельзя прочитать. А иначе? Да, тону. Стихи в стол. Мысли в стол… В тетрадки, дневники, в разговоры… КУДА УГОДНО! Лишь бы не думать их сейчас. Не гонять в голове. Странно это.
Я ещё очень несамостоятельная. Не могу даже платья на выпускной выбрать. Потому что мне было архиважно мнение отца. Во многих вещах. Поэтому сейчас непросто что-то менять.
Последний месяц засиживаюсь совсем допоздна: пропала причина гасить рано свет. Теперь это никак не влияет на то, выспится ли папа. Я думаю об этом так же часто, как дышу. О многом. Ведь я потеряла самого близкого и любимого человека. Это не влюбленность, не глупая привязанность, не какие-то обманчивые отношения. Человек с тобою всю твою жизнь, ты без колебаний пойдешь на все ради него, ничего не требуя взамен. Это взаимопонимание, взаимопомощь. Врожденная любовь к нему.
Отец. Почти всё в своей жизни я делала и продолжаю делать для того, чтобы его порадовать. Веду себя, как маленький ангелочек, а похвалы от него уже не услышу… Трудно перестроится на новый лад.
Снова и снова в голове проносятся бесконечные "Он бы хотел". Но наверняка знать, чего бы он хотел, я не могу. Наверное, чтобы я выдержала все это.

8 марта тяжелый праздник. Прежде всего, он собой словно заявляет, что прошло уже 35 дней. Сегодня уже 36. Всё заново. Это первый Международный женский день без папы. До него был первый День защитника отечества…
Такие дни просто сваливаются на тебя со всем грузом воспоминаний и заставляют заново переживать.
Но 2 февраля. Этот день вспоминается быстрыми пронизывающими вспышками. Они обезоруживают, сражают. Каждая секунда этого дня - волна, цунами. Неосторожная мысль- и повседневностьпод чудовищной толщей воды. Как можно вообще чем-то заниматься в такое время? Это схоже с контролем дыхания. Как только думаешь об этом - уже не можешь отступиться, забыть. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. А теперь нужно снова вдохнуть… Когда забыл - не можешь проверить, иначе все по-новой.

Да, давно не писала ни строчки. Сейчас заголовок страницы актуален, как никогда. Слова - снежинки, кусочки кусачего холода. Читаешь какой-нибудь рассказ - и понимаешь его совсем иначе. Как будто старше стал сразу лет на 20 морально. Организм едва-едва справляется с такой непосильной нагрузкой. Тема смерти теперь воспринимается совсем по-другому. И так иногда хочется хорошенько вдарить какому-нибудь наивному, который говорит обо всем этом с наигранным цинизмом и пафосом. Неужели он думает, что это сделает его хоть на капельку старше? Нет. В моем взгляде он может сколь угодно долго искать уважение или восхищение его "сверхточной оценкой сей бездарной работы Дины Рубиной". Только вот найти что-то кроме жалости ему не удастся. Потому что он неимоверно жалок в этот момент. Таким людям лучше молчать.

Наверное, я схожу с ума. Гера и Герман просто изредка говорили со мной. Выражали альтернативные мнения, но теперь они живут сами по себе. Они говорят, когда считают нужным. На этой неделе я проснулась очень рано и долго не могла уснуть, потому что они очень громко ругались. Такого не должно быть! Я должна их контролировать. Я не знаю, как их назвать… альтер-эго? сверхэго? ит? Я боюсь их. Я боюсь того, что со мной происходит. Я не помню утро субботы. Совсем. Мне кажется, что я спала, но сегодня стало очевидно, что мне только кажется. Или меня очень крупно обманывают родители, пытаясь свести меня с ума. Или во мне есть ещё кто-то, независимый от Али, Геры и Германа.

Надежда только на то, что родители перекладывают мои вещи или братик… Я никогда бы не стала перекладывать закладки туда, где я не смогу их найти. Может я ничего и не перекладывала? А потерять 700 рублей в доме. Как я могла их потерять, если даже не видела их…

Просыпаясь, уже думаешь о том, что нужно сделать за день. Замороченный этим живёшь весь день. Не лечь поздно - завтра рано вставать. Выучить тему - скоро сдавать. Делаешь то, что нужно, не хочешь днём-ночью, днём. Ночью. Искусственный ритм жизни. Удобно, но больно. Живёшь. Одеваешься в плащ, примериваешь маски. Опоздав, ищешь обмазки. Зачем? Что за слово такое надо. Где жизнь когда жить, когда за каменной стеной от окружающих. Не смеешь открыться.

Ещё одна уясненная на днях мудрость: Если ты не нужен, значит, ты не нужен, и наоборот. Набор слов? Отнюдь. Если человек тебе не звонит, не пишет, не пытается видеться с тобой как можно чаще и общаться больше, чем возможно - он не любит тебя. Если будет хотя бы 5 минут, когда ты будешь не нужен ему, когда он не будет думать о тебе, звонить, писать или хотя бы просто держать в мыслях подобные намерения - ты не нужен ему совсем. Я говорю здесь о каком-то определенном типе любви. Тот, который я пыталась найти в каждом парне, с которым встречалась. Тот единственный тип любви, который не сгорает за малый промежуток времени. Нечто очень сильное, которое заставляет думать только об одном человеке всё время. Возможно, я ищу именно его в чувствах к окружающим. Теперь я не спутаю его не с чем… Вопрос только в том, как долго будет гореть
это чувство. А братская любовь, любовь к друзьям и тому подобные вещи… они могут гореть долго, но не так ярко…

10 ноября 2013 года

С чего начать…? Был тихий ноябрьский полдень. Гера только приехала из лагеря, где занималась физикой все каникулы. Герман накинулся на неё прямо с порога. В его глазах виднелись искорки то ли радости, то ли надежды. Он ждал её целую неделю. Он скучал. Он 7 дней был совершенно один. Но выражение его лица было строгим и раздраженным. Она ещё не успела снять куртку, как он уже бросил в неё две горячие и горькие фразы:
- Почему ты не послушала меня? Зачем ты сделала это, когда я запретил?– Герман почти кричал. Она понимала, о чём он, без лишних слов. Он смотрел прямо в её сине-голубые глаза. Гера опустила взгляд, смущённо посмотрев на старый бежевый линолеум, укрывающий пол квартиры:
- Я… я не хотела…так получилось. Я не знаю, что теперь делать…
- Я тоже не знаю. Но если бы ты послушала меня, ничего бы не пришлось сейчас исправлять. Верни жизнь в привычное русло! Это просто… просто скажи им…
- Ты не представляешь, как это сложно! Я не собираюсь ничего исправлять! Всё шло по плану, пока…
- Пока не вмешался я? Да неужто? Ты просто не знала, что всё плохо.
Гера уже была готова заплакать. Герман никогда так не кричал на неё. Он был добрым и нежным, всегда её поддерживал, чтобы она не делала. А тут… Герман замолчал. Их взгляды встретились. По его щеке скользнула слеза, и, покачав головой, он отвернулся.

Дневник Геры

3 ноября.
Сегодня первый день в лагере. Сегодня у нас ещё не будет никаких занятий. До трёх часов ночи я собирала рюкзак. В 5 я встала и, собрав оставшиеся вещи, поехала к лицею. Я была около ворот ровно в 8 часов утра. Двор был пуст. Меня начали терзать мысли о том, что я что-нибудь напутала с временем. Да, это было действительно так. Тридцать минут я провела, блуждая по сложной траектории вокруг лицея. Наконец, все собрались. Из нашего класса едет только Сергей, Рома и Даша Рогачёва. Даша едет по программе право. Хоть у нас с ней и не очень плохие отношения, думаю, что мне не светит быть с ней в одной комнате…
Пока ехали в автобусе смотрели фильмы вместе с Сергеем на ноутбуке. Мои ожидания оправдались, как только я прошла медосмотр: я не в одной комнате с девочками с параллели. Захожу в комнату. Вижу лица двух незнакомок и Даши Амосовой. Я ада, что хоть кого-то знаю, в этой комнате. Девочки производят впечатление вполне хороших людей.
День был довольно свободный и оттого немного скучный, но, тем не менее, весёлый. Нас разделили на отряды. Всего в лагере было 100 человек. В нашем отряде номер два: 12 мальчиков и 12 девочек. И там очень много ребят из других городов. И все мы, кроме одного мальчика (историк), биологи, физики и математики.
Вечером меня расстроила дискотека, с которой нельзя было уйти и на которую заставляли идти.
4 ноября.
Времени нет. Хочется спать. Нас очень много учат и кормят. Ребята в отряде очень хорошие. Особенно выделяются на фоне остальных две такие харизматичные личности, как Эмма (11 физмат, моя соседка по комнате, физик – химик, ростом 150 см, любит мяукать и вообще кошек) и Леша – двухметровый биолог из Ангарска, до боли похожий на Гарика Харламова. Оба они просто люди – солнышки, которые облучают своей полезной, но вместе с тем и опасной (порой) энергией.
8 ноября.
За это время произошло много всего разного и не очень. Мы постоянно участвовали в интеллектуальных играх (Завалинка, Квир, ЧГК ), нам читали лектории на темы высшего образования в России, микробиологии, очарования химии (молекул в общем-то), стереотипов. Мы много играли, занимались всякой чепухой отрядами, играли в волейбол, писали друг другу письма (игра «Тайный друг»), гуляли. Я совсем не успевала читать. Мы тратили всё свободное время по максимуму, общались, слушали хорошую музыку. Всё было очень и очень хорошо. За это время я узнала очень много хороших людей, и было, по крайней мере, 5 парней (не говоря уже о девушках), которые мне очень понравились. Но почти во всех я нашла что-то отталкивающее (маленький рост, наличие девушки и т.п.), кроме одного. И это был именно Лёша. Чёрт, что же мне так везёт на Лёш? Этот большой и тёплый няша покорил меня своим характеров и внутренним миром. Он панк, который слушает замечательную музыку. И, как уже было (или не было) сказано обо всех обитателях лагеря, ужасно умный. Однако, у меня есть Кеша. Я не хочу ему изменять и люблю его гораздо больше, чем всех в этом лагере.
9 ноября.
Сегодня был литературный вечер, мы пели песни под гитару, и было, в общем, довольно весело. Я решила написать Лёше письмо… Без подписи, само собой, ведь моего имени он не знает. И написала. Я сидела с письмом в руках, думая о том, стоит ли отправлять и, решив, что скоро все разъедутся, воспользовалась последним шансом, отправив его. Как я жаждала узнать получил ли он его! Любопытство раздирало меня на части. Он изменил своё поведение неописуемо быстро. Кто знал, что этот вечер продлиться до 3х часов ночи? Кто знал, что день не закончится рано. Кто знал, что к концу лагеря меня будут знать ВСЕ? Возможно, кто-то догадывался об этом. Я не знаю, как так получилось. Код, описывающий верное поведение в той или иной ситуации, начал действовать в моём сознании. Я на автомате совершала действия, которые вели меня по одной из двух возможных дорог. Каждая из них подразумевала риск. Но одна не давала шанса на полную победу. Она же и не заставляла ставить на кон большее. Я выбрала более сложную дорогу, надеясь выйти из этой ситуации не просто сухой, но и с выгодой для себя. Я решила испытать себя? Даже я не могу ответить на этот вопрос.
10 ноября.
За вечер-утро с Лёшей мы сказали друг другу больше нескольких тысяч слов. Мы держались за руки, обнимались. Всё шло не очень гладко. Всё шло просто ужасно. Это тупик. Что я скажу Кеше? Но есть только 1 обстоятельство, которое спасло меня на этот раз. Леша старше на 2 года и выше на 2 головы, как минимум. В его глазах я маленькая няша, которую нельзя поцеловать без её согласия. А я могу не соглашаться, не объясняя причины. Дело выиграно, наши с Алексеем отношения не более, чем дружеские (даже намного менее близкие, чем с Джеком и Данилом). А это значит, что я не изменила. Я маленький невинный ангелок, ввиду того, что план лёг удачно. Остаются мелкие проблемы в 40 километрах отсюда, которые могут позвать гулять или просто приехать/написать и т.п. И самое главное: Лёша никогда не должен пересечься с Кешей. С другой стороны, сейчас я действительно могу выбрать одну из двух синиц в моих руках и отпустить вторую. Только кого? Задиристого историка – геймера или рассудительного биолога-металлиста, ангарчанина или иркутянина, девятиклашку или выпускника, человека с идеальными внешними данными или с богатым внутреннем миром, доброго высокого няшу или низкого и не такого доброго, но тоже няшу. Как сложно сделать выбор! Как хочется отложить его до конца 11 класса. Выбрать парня вместе с универом, а сейчас поддерживать связь с обоими.
Герман дочитал дневник до конца. Злость немного утихла в нем. Голос всё ещё дрожал:
-Плохая идея… Очень плохая идея. Но других и вправду нет, – он укусил нижнюю губу. Гера решила оставить всё на самотёк.

Да и не о чем особо… Порой, когда иду из магазина, кажется, что меня ограбят и отберут молоко. Ужасное чувство, когда соседи палят, как ты поёшь в лифте, ещё ужаснее, когда ты одна дома в душе поёшь, выходишь, а там папа сидит за компом. Завела себе котеечку.